Актер Арунас Сакалаускас считает, что проблемы всегда одни и те же, но нет людей, способных писать о сегодняшнем дне, как писал Шекспир.
- 29 марта вы отметили шестидесятилетний юбилей. Ваша творческая деятельность длится почти четыре десятилетия. Хочу вас спросить, опирается ли актер в своем творчестве на особенности своей личности?
- Всегда надо быть честным с самим собой. Не дистанцироваться от персонажа, не говорить о нем. Кого бы ни приходилось играть, у нас у каждого есть качества любого персонажа, их просто нужно в себе найти.
- Задумывались ли вы о смысле своей профессии?
- Театр - это разговор человека с самим собой. Актер разговаривает не только со зрителями, но и с самим собой. Мы, актеры, проверяем себя. Зритель тоже проверяет себя: придя на спектакль, он заглядывает в самого себя. Находит в себе какие-то чувства - что-то он постигает, что-то его волнует... Когда работаешь над ролью, ты говоришь с самим собой. Я не знаю, что это - сеанс терапии или что-то другое. Я до сих пор не понимаю, что такое театр. Это - настоящий феномен.
- А что такое актер?
- На этот вопрос невозможно ответить. Актер может считать себя чуть ли не Мессией, но это - неправильно. Актер - точно такой же человек, как и сидящие в зрительном зале, просто у него есть возможность рассказать историю, потому что такая у него профессия. Ни я, ни человек, сидящий в зале, не говорим о своих профессиях, но во время спектакля мы находим точки соприкосновения - находим то, что нас объединяет, то, что нас обоих волнует.
- Насколько важно для актера уметь меняться?
- Время не проходит бесследно. Кажется, что ты не меняешься, но на самом деле это не так. Жизнь не бывает без новых впечатлений, без нового опыта. Человек постоянно что-то переживает и что-то приобретает. Все меняется - спектакли, режиссеры, интерпретации, проблемы... Хотя, если задуматься, проблемы всегда одни и те же. Просто нет людей, способных сегодня писать о сегодняшнем дне, как писал Шекспир.
- Насколько важна для вас реакция зрителей?
- Очень важна. Литовцы - очень сдержанные зрители, но чаще всего мне удается эту сдержанность растопить, она исчезает. Например, когда я играю в «Дяде Ване», я выхожу на сцену с цветами. Когда начинается спектакль, зрители, как правило, напряжены. Я в этом спектакле выхожу на сцену из зрительного зала. И когда я стою на ступеньках, ведущих к сцене, меня никто не замечает, потому что зрители уже очень сильно увлечены происходящим... Видеть, что люди сопереживают, это большое счастье.