Член Сейма Аурелиюс Вярига высказывает свое мнение, за которое либералы его проклянут: Нас погубит политкорректность

Сегодня я вижу, что некоторые политики стараются угодить максимально большому количеству людей или коллег, избегая выражать свою позицию или делают это в осторожной форме. Признаюсь, что соблазн очень велик. Не хочется, чтобы на тебя навесили ярлык «радикала» или негибкого политика. Этого не хочет никто. Потому что со временем тебя будут бояться поддержать даже те люди, которые полностью согласны с твоим мнением. Я такое не раз слышал и в свой адрес. Никому не хочется оказаться на задворках или в другом отхожем месте «инфлюенсеров», где остается все содержимое прошедшего обеда.

Литва, несомненно, стоит перед очень серьезным выбором. От этого выбора будет зависеть, какой будет наша жизнь в следующие несколько десятилетий, и столкнемся ли мы с интенсивной социальной инженерией. И я говорю не о пандемии.

Сегодня в разных форматах говорится об изменениях концепции семьи, языка, пола или о попытках применения агрессивных мер социальной инженерии для изменения этих понятий.

В школах уже рассказывают, что сомнения по поводу своего пола являются нормой.

Я считаю, что для человека нормально задавать множество вопросов, но для большинства этот вопрос до прихода в нашу жизнь ультралиберализма даже не возникал. Абсолютное большинство знало, какого они пола. Ультралибералы считают, что этого недостаточно. Они думают, что необходимо создать возможность изменения пола до совершеннолетия. Просто удивительно. Пол изменить невозможно, потому что он закодирован в наших генах, если мы говорим о понятии биологического пола. Изменить пол, это значит нанести себе огромный вред хирургическими операциями на теле и агрессивными дозами гормонов. Часто в этом контексте говорится, что это не болезнь или расстройство. В таком случае, мои дорогие, хочется спросить, а что мы тогда операциями и гормонами собираемся лечить, если это не расстройство?

А если мы говорим о социальном поле, когда человек воображает себя кем-то, то на разных этапах жизни у нас разные представления, и они быстро меняются. Есть даже очень экзотические фантазии. Мы их тоже будем выполнять? И сколько раз планируется разрешить смену пола? Если это уже возможно один раз, то почему не два, не четыре или даже ежегодно?

Семья. Еще один бастион основных ценностей. Семья - это работа. Прежде всего, над собой. Тяжелая, иногда разочаровывающая, но в конечном результате - полезная. В семье рождается жизнь. Однако считается, что сегодня в этом больше нет необходимости. Теперь семьей можно называть что угодно. Если вы хотите, чтобы это был брак мужчины и женщины, то вот вам брак женщины и женщины, считающей себя мужчиной. Если это «семья» из двух мужчин, их дети будут рождены от суррогатных матерей.

Никогда не обманывайтесь, однополые браки не являются самоцелью. После легализации однополых семей, несомненно, будет изыскиваться возможность усыновления детей. В политике это уже так. Вы редко можете добиться того, чего хотите. Поэтому стремитесь к тому, чего можете достичь, оставляя дальнейшие шаги на будущее, когда политический контекст будет более благоприятным. Изменение концепции семьи - это только начало.

У меня есть знакомые и друзья гомосексуалисты. Они замечательные люди. Никто из них не участвует в этом шоу марксистского ультралиберализма.

Наркотики. Это сила, разрушающая тело, личность и целостность общества. Сила, из которой тот, кто умный, гребет миллиарды, а тот, кто в них поверил, крадет дозу, отказывается от будущего или даже начинает убивать. Это зависимость, которую теперь хотят назвать свободой. Странная такая свобода. Ведь теоретически и тюрьму можно свободно выбрать. Решение воровать или разбойничать тоже принимается свободно. Должны ли мы их также декриминализовать?

Чего на самом деле хотят сторонники безрассудной декриминализации, рисующие на плакатах марихуану? Определенно, не декриминализации. На этом не остановятся. На конференциях сторонников декриминализации уже говорят о депенализации (когда за употребление наркотиков больше не будут привлекать к ответственности) и легализации, потому что так уже поступили некоторые другие страны.

У меня есть не один друг, вылечившийся от зависимости. Они все тоже замечательные люди. Страдающие, но замечательные. Помогающие подняться другим. Они не считают, что наркомания должна стать нормой, потому что знают, чем это может закончиться.

Вот, например, коллега Антанас Матулас, которому, в то время, когда он пытался попасть в «мейнстрим», было удобно критиковать «крестьян» за их меры по контролю над алкоголем, а когда он увидел результаты, то захотел, чтобы это было признано его заслугой. Когда общественная поддержка возрастает, всегда хочется быть к этому причастным. Однако он и сейчас любит говорить, что у либералов есть право все пересматривать, может, действительно что-то не так.

А всем хорошо никогда не бывает. Будет хорошо или тем, кто гребет миллионы, или людям с их детьми. Принять решение все же придется. Кнопок в Сейме во время голосования намного меньше, чем социальных полов - только три, а реальных позиций - только две.

Видимо, из-за таких моих высказываний, «мейнстримовские» писаки обзовут меня человеком темным и отсталым. Но надо понимать, что таких «темных» людей чаще всего поддерживает деревня и меньше всего - образованные люди. Большинство жителей Вильнюса составляют как раз те выходцы из «деревни» в третьем поколении, на которых смотрят с этакой усмешкой.

А разве не эти «деревенские» самые искренние? Они редко задумываются о политкорректности. Деревня всегда была опорой для страны, независимо от того, нужна ли была еда, или солдаты для защиты страны. Я рад тому, что я сам - деревенский и думаю, что политкорректность на некоторое время надо убрать в сторону. Можете меня ненавидеть за мое мнение, но вы его услышали.